Тяжесть. Она давит меня внутри, незаметно переходя из душевной в телесную, приковывая меня к земле и заставляя прилагать огромные усилия, чтобы двигать ноги. Голова, как гиря, давит на шею, прогибает ее и стремится бессильно упасть на жесткий деревянный стол. Встать с кресла уже почти невозможно. Мне очень плохо.

Написав эту фразу, я долго смотрю на нее и не верю, что в нее может вместиться все, что я чувствую. Я начинаю понимать, что она не выражает почти ничего, в ней нет ни сковывающей тяжести, которая концентрируется в сердце и превращается в одну нестерпимо яркую, кричаще чувствительную болезненную точку, ни холода, остужающего эту боль и проникающего через ноги, сквозь запотевшее балконное стекло из темной январской ночи, ни одиночества этого ледяного неба с вмерзшей в него луной, одиночества, которое сжимает плечи, придавая всем ощущениям то болезненное томление, которое испытываешь в ночном кошмаре, когда понимаешь, что это просто ужасный сон и ищешь, как проснуться, но не можешь этого сделать, ни нереальности этого кошмара, от которой внутри нарывает, от которой в твоих чувствах появляются кровоточащие язвы, болящие долго и сильно оттого, что ты их замечаешь, но ты не можешь их не замечать и тревожишь их, сдираешь коросты, потому что под ними болит еще мучительней и изощренней. В этой фразе нет даже музыки, которая сейчас звучит у меня внутри, ослепительно яркого гитарного соло, которое с тоскливой обреченностью выплескивает себя на холодную ткань тишины, отдавая себя этой тишине полностью, без остатка, дословно повторяя мою жертву себя чувствам, этим болезненным чудовищам, которые необычайно сильны по отношению ко мне. Именно из-за этого меня вот-вот раздавит тяжесть внутри, и сразу же вслед за этим огромный холодный, фальшивый, злобный, нереальный мир злорадно обнюхает остатки моих внутренностей, растопчет и сожрет их, а потом ухмыльнется и пышно отпразднует победу. А пепел того, что было мной, станет частью этого мира.

Пока я сношу эту тяжесть, это давление, которое все равно никак нельзя рассказать словами. Поэтому я пишу все ту же фразу. Мне очень плохо.

23.01.1995 г.